Когда мне было 20, я постоянно думала о том, какой же будет моя жизнь, когда я наконец стану взрослой. Там было что-то на тему того, что у меня будет своя компания, красный Мазерати, загородный дом из стекла и бетона и прочие атрибуты успешного успеха.

Что мне было категорически непонятно в 20, так это то, что успешный успех, к которому нужно карабкаться, обдирая ногти - это гора, вершина, за которой нет ничего, кроме других таких же вершин. Нет там ни-че-го, что само по себе наполняло бы жизнь. Заработал миллион? Вперёд, вон там два дают. Заработал два? Перед тобой каменная стена, на вершине которой десять - давай, заберись, они могут быть твоими. The climb is all there is, и пока ты увлечённо играешь в скалолаза, проверяя, в какой момент ты не выдержишь и со свистом ебанешься вниз, жизнь проходит мимо, потому что вообще-то жизнь - это вся та неважная херня, которая происходит у подножия твоего очередного Эвереста, но тебе не до неё.

Помимо Мазерати, я ещё часто думала о том, каким же будет мой кризис среднего возраста. И пока что он про то, что по-старому я жить уже не хочу, а по-новому ещё не научилась. И про смирение с тем, что ничто в жизни не будет торкать так же сильно, как работа, но впустить в свою жизнь все эти скучноватые вещи (путешествия там и прочее) - это единственный способ вообще начать жить.